Победившая смерть

Приближается 76- годовщина Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов. Какой вклад внесли в неё наши земляки, где воевали фронтовики, какими наградами был отмечен их ратный подвиг? Как трудились и жили в тылу наши бабушки и дедушки, которым было тогда чуть больше 10 лет? К сожалению, рассказать об этом уже почти некому. Ушли из жизни бывшие защитники Родины, чьи глаза вглядываются в юную смену с фотографий музейных экспозиций. Редеет строй ветеранов трудового фронта, время и надорванное от непосильного труда в войну на полях и фермах, лесозаготовках здоровье не щадит их.

Есть одна фотография в краеведческом музее Бизинской школы, которая всегда привлекает внимание учащихся. На ней немолодая женщина с удивительно добрым лицом. Но мальчишки и девчонки и представить не могут, через какие испытания, муки и ужасы прошла уроженка Бизино, ветеран Великой Отечественной войны Дюкова Анисья Гавриловна. Листаю материалы, собранные руководителем музея Еленой Южаковой, записанные воспоминания знавших её односельчан, их нельзя читать без слёз и содрогания…

За Доном, ниже Калача…

Трудовая жизнь Анисьи начиналась ещё до войны. После школы девушка пришла в «Заготзерно» лаборантом. Когда началась война, её, как и многих сверстниц, мобилизовали на ускоренные курсы медсестёр на Урал. Окончила трёхмесячные курсы и вот: «На фронт хотите ?» Конечно, кто в те дни не рвался на передовую, не хотел драться с немцем? «Пишите заявление…» Сказали в час дня, а уже в 5 утра – отправка. 229 дивизия формировалась в Ишиме, и новобранцы должны были присоединиться к ней. Так начиналась 4 апреля 1942 года война для стройной молодой девушки из Тобольского района. Эшелон двигался в сторону Сталинграда.

За Доном, ниже Калача, 20 июля дивизия вступила в бой. Несколько дней длилась неравная схватка с врагом. Попали в окружение, кончились патроны, продовольствие. Досталось тогда сестричкам, на своих хрупких плечах медсёстры, совсем ещё девчонки, стаскивали раненых в ров. Никто не знал отдыха, раненых было много, у медперсонала было одно большое желание - поспать. Даже о смерти не думалось уже. Хорошо, если два часа удавалось поспать. Позднее разместились в школе села Чир и простояли там до осени.

Всякое было. Однажды ехали на линию фронта на полуторке, сидели на лавочке около кабины. Три медсестры, Анисья - посередине. Внезапно вражеский налёт, взрыв снарядов, из троих посчастливилось выжить ей одной…

Глубокой осенью гитлеровцы подошли к Дону. И вот тогда чёрная весть о бесследно исчезнувшей Анисье улетела домой.

Узница без имени

…В тот день с подругами они шли подбирать раненых. Пока перемещались, не смогли дойти до линии фронта. Уставшие легли в ямку и уснули…. Очнулись от громкого хохота, над ними стояли немцы, молодые парни смеялись: «Вот так «русише медхен»!. Поглядели девушки на себя: всё на них мужское, не по размеру, ботинки большие... Так попали в плен. Обессиленных и безоружных пленных отправили в концлагерь города Шепетовки. В 1943 году заключённых перевезли в Германию, в лагерь Равенсбрюк. Больше двух лет их никто не звал по имени, только номер. Анисья попала в ткацкий цех, где работала швеёй. Кормили узниц плохо. Девушка заболела малярией, но работ не бросала.

Концлагерь Равенсбрюк был международный, кроме русских в нём находились польки, француженки, немки, цыганки. Иностранкам приходили посылки от Красного Креста, и они делились с ними с русскими. Заключённых из России они уважали, считали очень порядочными и были удивлены, когда Анисья стянула на кухне две картошины.

А фронт между тем приближался к Германии. Наша армия с боями прорывалась к фашистскому логову. И с каждым днём кольцо сжималось всё сильнее. Союзники СССР американцы уже бомбили немецкие города.

Мы выжили!

Во время одной бомбёжки Анисье удалось убежать с подругами.

В тот день они - четыре русских девушки - были наказаны и находились в карцере. Лагерь бомбили, началась беготня, но их не открывали. Девчонки и кричали, и били в дверь, но всё безрезультатно. Уже подумав, что это их могила, сокамерницы и наплакались, и перецеловались, обнялись на прощание. Но воля к жизни оказалась сильнее, стали снова ломиться в дверь, образовалась щель, куда удалось протолкнуть самую худенькую. Вырвавшись, она открыла им дверь.

В лагере всё было в дыму. Освободившись, девушки стали искать выход, но тщетно. Сидевшая в коридоре француженка обречённо сказала, что всё, это конец. Вдруг кто-то увидел в конце коридора окно. На каком этаже находились, пленницы не знали. Но, не раздумывая, разбили стекло и выпрыгнули. Когда пришли в себя и отдышались, порадовались тому, что живы, тогда и обнаружили что прыжок был со второго этажа в кусты.

Осторожно оглядевшись, девчата увидели неподалёку железнодорожный вокзал. Там царило столпотворение, женщины с детьми, с поклажей, бежали от войны. Конечно, беглянкам надо было в первую очередь переодеться, в полосатой лагерной одежде далеко не уйдёшь. Как-то удалось увести чемодан, однако он оказался с продуктами, позднее от настоящей пищи одной из девушек стало плохо. Повезло в другой раз, когда стянули ещё один чемодан, в нём оказалась одежда! Анисье досталось тогда коричневое вельветовое платье, очень большое.

Беглянки укрылись в поле, нашли гурт с картошкой, стали ждать своих. Линия фронта приближалась, слышно было, как стреляют наши. И вот они близко! Девушки выбежали навстречу и, когда увидели красные звёздочки, зарыдали и упали на землю.

Уже после окончания войны узницы концлагеря были восстановлены в рядах Красной Армии. Потом их комиссовали по состоянию здоровья. Когда Анисья Дюкова вернулась на родину, её не сразу узнали. При росте выше среднего девушка весила меньше 40 килограммов. В послевоенные годы Анисья Гавриловна работала на Тобольском льнозаводе старшей сортировщицей, контролёром и мастером.

По воспоминаниям односельчанки Валентины Булдаковой, которая была знакома с ней с 1958 года, молодые девушки часто после работы звали её в кино. Если фильм был о войне, Анисья отказывалась, на глаза набегали слёзы.

- Мы знали, что она воевала, была под Сталинградом, потом в плену, - рассказывала Валентина Ивановна. - Но она об этом молчала, стала рассказывать гораздо позже. Мы её спрашивали: «Оня, почему не вышла замуж, ведь была на фронте, где были молодые ребята, может, и любила кого?». Она в ответ говорила, что женихи погибли под Сталинградом, страшно было видеть, что умирали совсем юными, не успевали окопаться, а немецкие танки пёрли на них, давили… Всё это стоит перед глазами…

В 1977 году ветеран войны ушла на пенсию. Анисья Гавриловна прожила 78 лет. В последние годы как узница и военнопленная получала от германского государства возмещение в марках. Но пользоваться уже не смогла, отдала средства родственникам. Детей у неё не было, сказались тяжёлые испытания, перенесённые в плену. В последнее время за ней ухаживала семья Бережновых. Их дочка Настя звала её своей бабушкой.

По материалам школьного музея подготовила Клара Ларина